Как ресурсная группа помогла Вадиму из Губкина подготовиться к школе
Команда «Каждый Особенный» 1 сентября Вадим пойдёт во второй класс 13-й школы Губкина. И этого он очень ждёт: там же одноклассники, любимые уроки, прогулки и тьютор. Однако три года назад всё было иначе.
С самого рождения сына Ольга замечала, что её ребёнок другой. У неё уже было двое, поэтому как ведут себя обычно младенцы, она хорошо знала.
Первые три месяца были самыми тяжёлыми: Вадиму не могли подобрать питание, он ничего не ел. Врачи советовали пробовать другие смеси и ждать.
Когда Вадиму было девять месяцев, врач-педиатр впервые предположила, что у него может быть аутизм. Медик слушала его эндоскопом, от чего он стал выгибаться и кричать.
— Об этом случае я забыла. Знаете, у всех мам отрицание. Педиатр тогда сказала: “У меня есть подозрение, но я могу ошибаться. Давайте ещё понаблюдаем”, — вспоминает Ольга.
Вадим ел один «Снежок» — утром, в обед и вечером. От остального ребёнку становилось плохо. Так продолжалось несколько лет до того, как тьюторы в ресурсной группе помогли ему справиться со своим дефицитом.
Однако до этого было ещё несколько лет: походы к врачам, постановка диагноза и обивание порогов администрации, чтобы хоть в каком-нибудь саду открыли ресурсную группу для детей с особенностями развития.
— Воспитатели в первом детском саду нам постоянно делали замечания. “Вадим никак не разговаривает, постоянно кричит”. “Машина проедет, он закрывает уши, кричит, идите, заберите его”. Я только приведу его в садик, отойду и мне звонят: “Заберите его”.
Потом был психиатр, которая сказала, что “вашему ребёнку нужно лечить голову”. Ну, естественно я ответила: “Вы себе полечите”.
Я стала искать логопеда, психолога, чтобы с ним позанимались. Вадим отставал от программы. Но я видела, что он не глупый. Ему нужно было только помочь, — говорит Ольга.
В четыре года Вадиму поставили диагноз — и только в шесть лет он смог пойти в ресурсную группу, которая открылась в 29-м садике «Золушка». В группе было шесть ребят с РАС.
Тьюторы стали прорабатывать дефициты. Например, они заметили, что Вадим любит говорить про армию — и направили это в нужное русло: «О, ты защитник. Они всегда по утрам едят кашу». И так в рацион всё больше добавлялось продуктов. Однако избирательность в еде осталась. Мясо Вадим ест только домашнее, родителям пришлось завести кур и уток. Как он определяет домашнее от магазинного, для всех остаётся загадкой.
После ресурсной группы он стал больше общаться с детьми. В школу пошёл подготовленным: умел читать и считать. В основном, Вадим учится в обычном классе, с самого начала он тянулся к занятиям со всеми. Но ресурсный класс ему всё равно нужен на протяжении всего обучения.
— Вадим очень любит готовить, увлекается астрономией, но это у него наплывами. Говорит, что у него будет ресторан полезной порезанной еды. Собрал недавно ежевику в банку, поставил в холодильник и начал продавать. Пять рублей за штуку.
Пока у нас есть школа, мы ещё хоть как-то будем. За пределами школы, на данный момент, у нас будущего нет. Профориентации нет. Та же «Передышка». Я как мама не могу ни в больницу лечь, ничего. Нет ни социальных участковых, ни тренировочных квартир. Пока это всё не заработает на деле, у нас — родителей — нет права на болезни и даже смерть.
Вузы и ссузы не готовы ещё принять наших детей. Вадим мог бы стать поваром и не плохим. Он бы мог приносить людям пользу, — уверена мама.
Напомним, фонд «Каждый особенный» выиграл президентский грант в 9,3 млн рублей на проект «Доброжелательная школа — школа для всей». Его цель — развитие сети опорных инклюзивных детских садов и школ на базе образовательных учреждений региона для обучения детей с ментальными нарушениями, включая расстройства аутистического спектра.
